Как российско-украинская война влияет на армяно-азербайджанский конфликт?
(На фото Сеймура Кязимова: административное здание города Николаев, Украина)
Российская агрессия против Украины, начавшаяся в 2014 году и переросшая в открытую войну в феврале 2022 года, все еще продолжается. Погибли тысячи мирных жителей, многие города лежат в руинах, миллионы вынуждены искать убежища в других местах. Последствия войны ощущаются далеко за ее пределами.
Вторжение России в Украину изменило многое в современной мировой политике и, естественно, не могло не повлиять на армяно-азербайджанский конфликт.
Очередная передача из цикла “Линия соприкосновения” в рамках соместной инициативы Бакинского и Ереванского Пресс-клубов была посвящена этой теме. Режиссер, арт- и медиаменеджер Гарсеван Хачатрян из Армении, который вместе со своей командой снял серию документальных фильмов об ужасах войны, и журналист Сеймур Кязимов из Азербайджана, известный своими фоторепортажами из разных зон боевых действий, ответили на вопросы, касающиеся влияния российско-украинской войны на армяно-азербайджанский конфликт.
“Там масштаб войны больше, градус ненависти выше…”
О том, что эти два конфликта похожи, часто говорят политики и политологи. Интересен взгляд на эту тему журналистов, знающих и об армяно-азербайджанском конфликте, и об украинско-российской войне не понаслышке.
Гарсеван Хачатрян считает, что схожесть двух конфликтов, прежде всего, в их жестокости: и там, и здесь погибло много людей:
“Мы не вправе смотреть со стороны на агрессию против Украины, против ее свободолюбивого народа. Все население независимо от национальности и вероисповедания воюет против агрессии. Градус ненависти в Украине намного выше, чем между нашими народами. Но я не могу не видеть, что массово гибнут люди как с украинской стороны, так и с российской”.
По мнению военного журналиста Сеймура Кязимова, каждый конфликт уникален по-своему:
“В Украине война изначально шла по всей территории, у нас она была более локальная: Карабах и прилежащие 7 районов. Масштаб войны в Украине намного больше, хотя есть схожие моменты: это и человеческие жертвы с обеих сторон, и города-призраки и т.д. Но масштабы несравнимы, там бомбили почти всю территорию Украины, все города от Запада до Востока”.
“Не имеет значения, чья война — своя или чужая, если ты журналист”
Можно ли, поработав журналистом на чужой войне, научиться тому, как сохранить нейтральность и проявлять непредвзятость в освещении того или иного конфликта, определить: а что мы делали и делаем не так при освещении собственного конфликта?
Сеймур Кязимов считает, что это – крайне сложная задача. Практически всегда выбор идет между высоким профессионализмом и захлестывающими тебя эмоциями. Он предлагает свой вариант решения этой дилеммы:
“Я сам родом из Джебраильского района, мой отец — участник первой карабахской войны, кузен погиб во второй карабахской войне, родственники стали вынужденными переселенцами, здесь, конечно, эмоции уже не зависят от тебя. Но как журналист, я просто перестал писать аналитику и комментарии, попытался отделить себя от конфликта, чтобы не проявлять эмоции. После этого я был и в Украине, и в Израиле, но снимаю и пишу только репортажи, только то, что вижу. Трудно контролировать эмоции, даже если это не твой конфликт. Ты же видишь, куда падают бомбы – там же люди. Помимо этого и твое физическое присутствие на войне небезопасно для жизни, на расстоянии 70-100 метров взрываются снаряды, естественно, это тоже имеет свое влияние. Нет значения чья это война — своя или чужая, если ты журналист и работаешь в зоне конфликта, есть вероятность стать жертвой. Поэтому эмоции всегда с тобой и не всегда получается их контролировать”.
Как говорит Гарсеван Хачатрян, для него всегда первостепенной задачей было объективное освещение событий:
“Во всех этих конфликтах, и в нашем в том числе, освещение больше имеет характер пропаганды. Освещение войны в российских СМИ – это пропаганда, основанная на лжи, но не буду отрицать, что такое происходит и в украинских СМИ. Не знаю, как в Азербайджане, в Армении российские СМИ вещают по полной программе, и наше население находится под влиянием этой пропаганды. Хотя сейчас идут разговоры об ограничении вещания, но на какой стадии находится вопрос – не знаю. Мы же помним те годы, когда спокойно ездили в Гянджу, в Баку, были азербайджанцы, живущие в Армении. Мы понимали, что этот конфликт создан для контролирования наших народов и государств, но не смогли его предотвратить. И в этом мы стоим друг друга, скажу вам”, — говорит армянский режиссер.
Обратная связь
Интересно, что карабахский конфликт был одним из немногих, позиции по которому Запада и России были довольно близки. Как американские, так и европейские политики, включая Францию, говорили, что для установления мира надо работать вместе с Россией. Даже появление в Карабахе российских миротворцев ни у кого не вызвало особого протеста. Но с началом российско-украинской войны ситуация кардинально изменилась. И это один из явных показателей того, как российско-украинская война повлияла на армяно-азербайджанский конфликт.
Однако вспомним: ведь когда конфликт между Азербайджаном и Арменией уже входил в горячую фазу, руководители Украины, России и Беларуси мирно договаривались о роспуске Советского Союза в Беловежской пуще, у них даже предположения не было, что они когда-то могут воевать друг с другом. Между прочим, вторая (44-дневная) карабахская война также произошла до начала так называемой “военной спецоперации” России против Украины. Возникает вопрос: может мы должны говорить не только о влиянии российско-украинской войны на армяно-азербайджанский конфликт? Может тут есть не менее сильная обратная связь?
Гарсеван Хачатрян уверен, что такая связь безусловно существует и выражается в первую очередь в том, что оба конфликта спровоцированы одним и тем же центром:
“Эти конфликты внедрены в наши отношения Кремлем и КГБ, чтобы управлять пространствами, народами, государствами. Мы все находимся в той или иной степени под влиянием России. Была общая страна, общие интересы, Россия всегда была ведущей республикой в Союзе и вот эта нарратива — властвовать во всем, участвовать в ежедневной жизни соседних государств, таких как Армения, Азербайджан, Грузия – она никуда не ушла. В разное время Россия использует разный инструментарий усиления влияния на наши государства. То же самое сейчас происходит в Украине. Вот наша общая беда”.
С армянским режиссером согласен азербайджанский журналист Сеймур Кязимов, который говорит о нерешительности международных организаций в принятии решений по урегулированию конфликтов, что всегда придает уверенность агрессору:
“Если бы международные организации вовремя остановили агрессию, ограничили вмешательство России в дела соседних стран, то не было бы оккупации Осетии, аннексии Крыма, войны в Донбассе. Все надо было делать вовремя. После войны или ничего нельзя сделать, или все решается с трудом”.
Гарсеван Хачатрян напоминает еще и очень сдержанную реакцию западных лидеров на агрессивную речь президента России Путина в Мюнхене в 2007 году, где он говорил о высоких амбициях своей страны:
“Тогда никто не обратил на нее внимания, и это было ошибкой”.
“Лишить друг друга врага”
Когда Горбачев затеял реформы в СССР — процесс, который закончился развалом империи на 15 независимых государств, — он сказал очень интересную мысль , обращаясь к США: “Мы собираемся сделать нечто страшное, мы собираемся лишить вас врага”. Лишить друг друга врага — это, наверное, единственный путь к созданию условий для нормального развития на постсоветском пространстве, в том числе на Южном Кавказе, где два независимых государства – Азербайджан и Армения враждуют со дня своего основания.
(Полную версию передачи можно посмотреть на канале Pressklub TV по следующей ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=taMjIjpSU8Y&ab_channel=PressklubTV)