Статус-кво, установившийся на Южном Кавказе после 44-дневной войны 2020 года, имел короткую жизнь. Его политической и правовой основой было трехстороннее (Россия-Азербайджан-Армения) заявление о прекращении огня от 9 ноября 2020 года. Оно было призвано гарантировать и обслуживать расширенное присутствие России в регионе, ставшее результатом переговоров об остановке войны.
Несмотря на эскалацию в несколько этапов на границе РА и АР в 2021–2022 годах, вследствии которой Азербайджан занял часть территории Армении, ни Москва, ни ОДКБ ни разу даже не выступили с заявлением с признанием этого факта. Кремлю не удалось добиться запуска сухопутного маршрута, соединяющего “материковый” Азербайджан с нахичеванским эксклавом через территорию Армении. Фактический контроль над этой транспортной коммуникацией, согласно пункту 9 Заявления от 9 ноября, должна была осуществлять российская Федеральная служба безопасности. Иными словами, Москва стремилась открыть экстерриториальный коридор и укрепить свое присутствие и влияние в регионе.
В сентябре 2023 года, несмотря на присутствие российских “миротворцев”, Азербайджан в результате военных действий установил контроль над последними армянскими районами Нагорного Карабаха, а местное население покинуло регион. В апреле 2024 года российские войска также покинули НК, и на Южном Кавказе начал формироваться новый статус-кво.
Ключевыми индикаторами новой ситуации в регионе стали преспективы нормализации армяно-азербайджанских отношений и обострение российско-азербайджанских противоречий.
В контексте развития отношений между Баку и Ереваном в последние два года следует выделить несколько ключевых моментов:
- новый характер восприятия Арменией и Азербайджаном друг друга, отличный от тотальной конфронтации, продолжавшейся вплоть до конца 2023 года;
- прогресс в двусторонних переговорах на разных треках, включая достигнутые соглашения по демаркации пока что на 12.7 километра армяно-азербайджанской государственной границы (апрель 2025 года);
- согласование текста мирного соглашения между двумя странами (март 2025 года) в результате договорённости между министерствами иностранных дел двух стран и его парафирование 8 августа в Вашингтоне (официально опубликован обеими сторонами в один и тот же день — 11 августа этого года);
- и, что наиболее важно, начало прямых двусторонних переговоров между Ереваном и Баку по вопросам разблокирования коммуникаций. По некоторым данным, это было главной темой переговоров премьер-министра РА Никола Пашиняна и президента РА Ильхама Алиева в Абу-Даби в июле этого года. Результаты этих переговоров были отражены в декларации, подписанной лидерами двух стран и президентом США Дональдом Трампом 8 августа в Вашингтоне).
Несомненно, возобновление работы транспортных коммуникаций, проходящих по территориям Армении и Азербайджана, может оказать существенное влияние на расстановку сил и логику геополитических процессов на всем Южном Кавказе. Не случайно, после прекращения огня 9 ноября 2020 года именно по этому вопросу была создана трехсторонняя межправительственная комиссия с участием вице-премьеров России, Азербайджана и Армении, что стало результатом встречи президента РФ Владимира Путина с Пашиняном и Алиевым в Москве 11 января 2021 года (после проведения 12 заседаний, с июня 2023 года эта комиссия фактически прекратила свою деятельность).
Начав прямые переговоры о маршрутах Ереван и Баку, по сути, исключают Кремль из процесса обсуждения и возможного достижения соглашений по столь важному вопросу, имеющему серьезное влияние на ситуацию на Южном Кавказе.
Неслучайно и то, что, решив расширить свое присутствие в регионе и, в частности, в становлении так называемого Срединного коридора, Соединенные Штаты включились в процесс и сделали акцент на перезапуске армяно-азербайджанских коммуникационных маршрутов (в частности, Trump International Peace and Prosperity Path — TRIPP), которые должны “открыть” регион. Предполагемый аутсорсинг управления сюникской дорогой частной американской компанией — самый свежий и ключевой показатель перемен.
Безусловно, в контекст нового “переустройства” Южного Кавказа вписывается и прорыв на армяно-турецком направлении. Встреча президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и премьер-министра Никола Пашиняна во дворце Долмабахче в Стамбуле стала беспрецедентным событием в истории отношений двух государств. Многие связывают с ней и последовавшие армяно-азербайджанские переговоры на высшем уровне в Абу-Даби.
Здесь стоит добавить, что продвижению договоренностей между Баку и Ереваном способствовали также события вокруг Ирана. Во второй половине июня этого года израильско-американская военная кампания против ИРИ привела к снижению иранского влияния также и на Южном Кавказе. В предыдущие годы Тегеран неоднократно заявлял, что открытие дороги через Мегри в ущерб суверенитету Армении (хотя было очевидно, что Иран преследует, прежде всего свои интересы) является для него “красной линией”.
Следующий ключевой показатель формирующейся новой ситуации на Южном Кавказе — беспрецедентное и пока набирающее обороты обострение российско-азербайджанских отношений. Напряженность на этом “фронте” сохраняется с декабря 2024 года. По этому вопросу публично и регулярно высказывается президент Алиев. Баку отвечает Кремлю максимально остро — через украинскую тему, что может вывести российско-азербайджанские противоречия на “почетное” второе место среди конфликтов и обострений с участием Москвы на постсоветском пространстве — естественно, после войны в Украине.
Все началось в конце декабря 2024 года в воздушном пространстве Чечни со сбитого азербайджанского гражданского самолета, следовавшего из Баку в Грозный. В те же часы Ильхам Алиев, летевший в Санкт-Петербург на неформальный саммит лидеров СНГ, приказал развернуть свой президентский самолет, который находился в воздушном пространстве России, и вернуться в Баку.
Несмотря на то, что расследование, по сути, установило, что азербайджанский самолет был сбит российской противовоздушной обороной, которая в то же время пыталась уничтожить украинские беспилотники, атаковавшие Грозный, Азербайджан так и не дождался официальных извинений от Москвы, наказания виновных и компенсации родственникам погибших. Более того, по утверждению азербайджанской стороны, Россия настаивает на том, чтобы Баку предъявил претензии также и украинской стороне.
В конце июля 2025 года президент АР заявил, что азербайджанская сторона готовит документы для обращения в международные судебные инстанции с иском против России. Спустя восемь месяцев стороны не только не могут прийти к общему согласию, но противоречия обостряются, затрагивают новые аспекты двусторонних отношений, что чревато последствиями в широком региональном формате.
В ответ на убийства, избиение и аресты представителей, в том числе руководителей азербайджанской общины в разных российских городах последовали “симметричные” шаги в отношении россиян, проживающих и работающих в Азербайджане, здесь были отменены все культурные мероприятия, связанные с РФ и закрыты российсие организации.
Выступая на очередном Шушинском медиафоруме, президент Ильхам Алиев призвал Украину “никогда не соглашаться на оккупацию”, публично принял в качестве подарка от одной из украинских участниц коллекцию шевронов различных родов войск вооруженных сил Украины, отреагировав словами: “Продолжайте так же”.
Неделю спустя стало известно, что Киев и Баку договорились о продаже азербайджанского природного газа Украине (через территорию Турции, Болгарии и Румынии), а еще позже началось последовательное уничтожение энергетической инфраструктуры на украинской территории, принадлежащей “Socar”-у. Если в ближайшее время Баку и Москва не наладят диалог, направленный на снижение напряженности, можно ожидать расширения “ассортимента любезностей”, преподносимых сторонами друг другу.
Нормализация армяно-азербайджанских отношений и продолжительная напряженность в отношениях Баку с Кремлем, безусловно, свидетельствуют о динамичных процессах на Южном Кавказе, формирующих здесь новые тенденции и реалии. Главная новость заключается в уменьшении российского влияния, возможно до уровня двухсотлетней давности. Не менее важно и то, что возникающую “брешь” пытаются заполнить не только США, Европа и Турция, но и сам Баку.
Решение Азербайджана пойти на соглашения с Арменией и особенно начало прямых переговоров между Ереваном и Баку о разблокировании транспортных коммуникаций стало для Москвы сигналом, что стратегическое партнерство между Россией и Азербайджаном, декларированное накануне агрессии Кремля против Украины, больше не действует. И именно претензии Ильхама Алиева играть самостоятельную и ключевую роль на Южном Кавказе стало фактором, вызвавшим обострение отношений между Москвой и Баку.
Приобретение Азербайджаном вооружений нового уровня (одним из примеров является заключение в июне этого года контракта на приобретение 40 истребителей JF-17 Thunder у Пакистана на сумму $4,6 млрд), принятие на себя новой роли в международной политике (из последних событий можно отметить проведение в ноябре 2024 года в Баку конференции ООН COP29, а в июле 2025 года в Нагорном Карабахе 17-го саммита Организации экономического сотрудничества), “выход” в прилегающие к Южному Кавказу регионы — Ближний Восток, Центральную Азию, попытки играть посредническую роль между Турцией и Израилем, Сирией и Израилем, наконец, подписание Алиевым двух- и трехсторонних документов 8 августа в Вашингтоне говорят о далеко идущих амбициях относительно небольшой южнокавказской страны.
В рамках представленной логики находится и фактический выход из Московского и Карсского договоров 1921 года.
На первый взгляд, особенно учитывая нарастающую российско-азербайджанскую напряженность, это шаги Баку против Кремля. Однако, скорее всего, цели ставятся гораздо более обширные: в новом южнокавказском статус-кво не может оставаться никаких геополитических или правовых документов, лежащих в основе прежней ситуации и сдерживающих новые устремления Азербайджана. Должны действовать новые договоренности, следовательно, новые фундаментальные региональные соглашения. Мирное соглашение между Баку и Ереваном претендует на место в этом ряду.